Хочу начать свой рассказ со слов благодарности наркологу Феликсу Сойбельману, который смог убедить не только моих несчастных родственников, но и меня, упёртого, идейного наркомана. Я ведь кололся и получал от этого удовольствие. МНе нравилось принимать героин, метадон и другие наркотики опиатной группы. Однажды один полицейский у меня спросил, зачем я колюсь, ведь я убиваю себя, и тогда я понял зачем. Раньше не понимал, просто употреблял и всё, а когда полисмен спросил, то у меня вдруг возник ответ: чтобы вставать с утра, бриться, умываться, чистить зубы, что-то приготовить себе поесть и куда-то пойти, просто жить в конце концов. На что правоохранитель мне сказал: “А разве у вас нет других мотиваций для этого? У вас же жена есть, дети!” Что я мог ему сказать? Я лишь что-то промямлил на кривом немецком, что благодаря метадону я просто живу, а моя семья вообще тут не причём. То есть я в серьёз считал, что метадон мне чем-то помогает. Он мне помогал уйти от ненавистной мне тогда реальности. Я ненавидел всё: в первую очередь себя, а потом уже весь этот неидеальный мир, с его войнами, политиками, дураками, продавцами, агентами недвижимости. Если бы тогда у меня кто-то спросил за что я ненавижу свою жизнь, я бы мог наверное час без остановки перечислять. А метадон приглушал у меня эту ненависть, это отвращение, мне становилось всё равно, меня всё устраивало, всё переставало иметь значение. То есть у меня были явные проблемы с социализацией и мироощущением, что я забивал наркотиками. Получается, что на фоне одной болезни образовалась другая.
https://vector-plus.org/lecheniye-narkomanii-odessa/
Как я стал наркоманом
Сам я родом из Беларуси, но почти всё моё детство и юность наша семья много перемещалась по миру. Так вышло, что моё детство пришлось на конец 80-х – начало 90-х, то есть на время, когда СССР разваливался, начался полный беспредел. И в 1990-м мы всей семьёй уехали вначале в Россию на пару лет, потом в Израиль, а оттуда в Испанию, потом в США, а из США уже в Германию, где и осели. И до сих пор здесь моя мама и папа, старшая сестра, здесь же я нашёл себе жену (тоже из иммигрантов), которая мне родила двух дочерей. Правда жена со мной по итогу развелась, потому что в один “прекрасный” день моя наркомания перешла все границы, и ей стало явно страшно не только за детей, но и за себя. Забегая наперёд скажу, что именно окончательный и бесповоротный уход от меня Алисы и наставил меня на путь исправления, и сделал возможным дальнейшую встречу со специалистом Феликсом Сойбельманом, которая изменила всё!
Когда мы из нашего вполне благополучного Минска переехали в Тулу, то я был в настоящем шоке от количества всяких сомнительных личностей, наркоманов, пьяниц, воров, цыган, бомжей. Именно в Туле я впервые увидел как принимают наркотики. Первый раз при мне покурили траву старшие парни. То есть парни были старше меня, но в лучшем случае на года 2-3, а они уже наркотики принимали! То есть им было лет по 12-13. Ещё через пару месяцев я стал свидетелем того, как принимается какой-то наркотик через шприц. Сейчас я понимаю, что это было что-то опиатной группы, но тогда я не понимал этого. Я просто увидел, как этот парень лет 17-ти вколол себе, потом что-то из самого его нутра вырвалось звуком облегчения “ааааагх”, а потом он откинулся на диване. Когда он чуть пришёл в себя, то заговорил со мной, что-то про то, что “лучше хорошенького укола ничего не бывает, запомни”. Мне было страшно до дрожи в коленках. Всё это выглядело очень фантасмагорично.
Мой первый наркотик
Любопытно, что многие наркоманы шли примерно по такой схеме: вначале они попробовали пиво, потом водку, потом траву, потом какие-то таблетки, а уже после этого всего они стали употреблять опиаты. У меня схема чуть другая. В Израиле я впервые попробовал марихуану. В первый раз это было ужасно: у меня кружилась голова, я перестал нормально соображать, казалось, что меня колотит как при сильном гриппе. После того раза я зарёкся снова курить траву и вообще употреблять какие-либо наркотики. Зато я стал попивать всякие алкогольные напитки. И даже за те 1,5 года что мы провели в Израиле я успел несколько раз хорошенько напиться. Но всё это ещё детские развлечения, по сравнению с тем, что со мной будет через пару-тройку лет.
Нормально распробовал травку я уже когда мы жили в США, в Нью-Йорке. У меня было много друзей на Брайтоне. И само собой однажды мне предложили посмалить косячок (как называют американцы “джоинты”). Хорошо помню, как я тогда посмеялся и сказал, что я лучше сангрии выпью или пива, чем буду этот вонючий дым снова себе пускать в лёгкие. Ребята из моей компании были примерно моего возраста, то есть кто-то был чуть старше, кто-то чуть младше. Они тогда посмеялись с моих слов, но уговаривать не стали. Мы так и поступили – мне был какой-то хитростью куплен какой-то мягкий алкоголь, а они планировали покурить траву. А потом мы собирались идти на одну заброшку. Что ещё детям надо? Помню, как они закурили, помню тот запах. После того, как они раскурились, с ними ничего не произошло. И только через минут 15 они стали друг у друга аккуратно спрашивать типа прёт или не прёт. Не были уверены в качестве.
Когда один парень из компании не мог долго найти ключи в своих джинсах, то всем стало ясно, что трава явно прёт. Все стали смеяться, галдеть, перебивать друг друга, но в целом атмосфера была дружественной и весёлой. И какое-то счастье было в их глазах. И тогда я решил тоже это попробовать. И во второй раз мне снова было не по кайфу, но должен сказать, что когда попустило, мне стало по-настоящему хорошо и приятно. И я запомнил это состояние. После этого в Америке я курил травку ещё много раз и довольно сильно к ней пристрастился. Хотя должен сказать, что когда я не курил траву, я вообще не испытывал никаких побочных эффектов, дискомфорта и так далее.
Наркотик, который в итоге испоганит всю мою жизнь
Моя наркоманская история вся какая-то не такая, как у всех. И наркотиком, на который я в итоге плотнейшим образом подсел, оказался метадон. Люди годами колят героин, а потом уже пытаются спрыгнуть с него с помощью метадона, и уже после неудачи спрыгнуть таким макаром они подсаживаются. А я почти сразу подсел на метадон. Не, я конечно раньше попробовал героин. Я его тоже покурил в хорошей компании. Кстати, всегда почему-то первый шаг к зависимости происходит в хорошей компании. Ну во всяком случае те истории первых употреблений, которые я слышал от матёрых нарков, всегда были достаточно радужными. В общем, после переезда в Германию я хоть и не успел пристраститься к героину, но внезапно начал употреблять метадон. А вышло это так: когда я уже понял, что героин – это моё, то я стал его принимать регулярно через день. И вот наступает этот день, когда всё кончилось, а где сегодня находится барыга – было неизвестно. И я звоню другому человеку, а он мне отвечает: того, что ты ищешь нет, но есть кое-что не менее интересное, заезжай.
Дилер доступно объяснил, что пока что героин исчез с улиц, потому что то ли местная наркомафия, то ли власти устроили облаву по всем путям попадания наркотика в город. Вроде даже на уровне страны начались какие-то проблемы с джанком. Короче говоря, я очень обломался тогда, но он сказал, что он имеет мне кое-что другое предложить. И это и был метадон. Он сказал, что его надо пить, и не надо колоть или нюхать, что облегчает сам процесс употребления. Ведь и курение, и уколы, и даже нюхать – это всё геморно, потому что могут спалить. А выпил – и готово. И действует сутки! На мой вопрос, не опасен ли метадон, он ответил железным фактом: он не может быть опасен, так как его прописывают тяжелым наркоманам, чтобы избавиться от зависимости. И это оказалось чистой правдой, с одной лишь разницей: хоть метадон и используется во многих странах мира, как заместительное лечение наркозависимости, однако и он вызывает зависимость! И при этом очень тяжелую!
Метадон – смерть
Не буду рассказывать, что я почувствовал от первого приёма метадона, но мне понравилось. И потихоньку я стал зависим от этого наркотика. Долгих 4 года я на нём торчал. А когда я перешёл в статус настоящего нарка, когда стал деньги выпрашивать на улице, стал воровать и вообще вести асоциальный образ жизни, я понял, что хочу завязать. Ну всё было не так просто. Я не просыпался в один прекрасный день и не принимал решение, что я больше не употребляю. Нет. От меня ушла жена, забрала девочек, а за аренду квартиры, в которой я остался, уже накопился полугодичный долг. И я совершенно не знал, что делать. Ломка была где-то рядом, но ещё не настала, а моя жизнь была полностью уничтожена и совершенно пуста. Мне не было ещё 30 лет, а я был уже совершенно разрушенным. Перед тем утром, когда жена ушла, я не был дома 3 дня. Я уже кололся метадоном. Да, в итоге я стал его колоть. И вот это утро настало: они ушли, дом пустой, вещи она многие забрала, поэтому и шкафы стояли развороченными, очень ужасная обстановка.
Помню, я не мог определиться, хочу ли я покончить с собой прямо сейчас, или лучше раньше достать новый дозняк и передознуться насмерть чуточку позже. Примерно за 2 или 3 недели до этого дня при мне от метадона умер один человек, с которым мы часто покупали и иногда употребляли... Но в то утро, когда ушла жена, ломок ещё не было, даже была какая-то странная трезвость ума, прозрачность мышления. Но я чувствовал, что это скоро кончится и придёт лихой конец, то есть будет ломка и очень страшная. Тогда я позвонил своему отцу и всё сказал, как есть. Я попросил его помочь мне, и сказал ему, что пусть это будет последнее, что он для меня сделает, но пусть сделает это он, чтобы я никого не просил. У меня родители очень консервативные, и понимание того, что их сын – наркоман, могло их свести с ума, поэтому я всегда тщательно скрывал любые свои употребления. К моему удивлению отец сказал, чтобы я дал ему день, я попросил побыстрее, на что он сказал: если примешь что-то за это время, что я ищу тебе помощь, дальше будешь действовать не только без меня, но и вся семья от тебя отвернётся. И я стал ждать.
Феликс Сойбельман
Примерно через часа 2 позвонил отец и сказал, чтобы я собирался, потому что он скоро за мной заедет. Когда я сел к нему в машину, то смог лишь спросить, куда мы едем, а отец сквозь зубы только и процедил: доктор Феликс Сойбельман. Мне это имя ничего не говорило. Когда мы добрались к Феликсу Александровичу, то я ему всё рассказал во всех красках. Он конечно (как и все, если честно) был немного удивлён, что я почти без опыта приёма других опиатов вдруг подсел на метадон. Обычно так не бывает. Хотя и отметил, что в последнее время такие случае стали чаще встречаться, чем раньше.
Чтобы вы понимали, Феликс Сойбельман в Германии является представителем одесской клиники “Вектор Плюс”. Феликс Александрович и его одесский коллега Вадим Йосифович всеми возможными способами помогают наркозависимым и алкоголикам, живущим в Германии, преодолеть свою проблему. И как я чуть позже смог убедиться по отзывам о Феликсе Сойбельмане и Вадиме Нацынце из сети, у них это довольно хорошо получается. Он объяснил мне и моему отцу, что я должен поехать в Одессу (Украина), чтобы пройти полноценную реабилитацию вдали от знакомых мест и дилеров. Я был готов на что угодно.
Реабилитационный центр в Одессе “Вектор Плюс”
Должен сказать, что Сойбельман Феликс Александрович делает очень важную работу для таких, как я. Он полностью консультирует и больных, и их родственников по всем вопросам, которые могут возникнуть, а также полностью берёт на себя всю работу по маршрутизации пациентов. То есть всё, что нужно для того, чтобы человек вернулся назад в Германию полностью выздоровевшим, чтобы он не чувствовал никакого дискомфорта из-за транспортировки, всё это берёт на себя Феликс Александрович. И хотя в целом обходится лечение наркомании недорого, тем более учитывая какие суммы до этого выбрасывались на наркотики, однако, если необходимо Феликс Александрович помогает взять кредит, чтобы человек мог пройти полноценное лечение.
Сегодня – начало января 2020 года, и я отмечаю полгода абсолютной трезвости. С женой мы разошлись, однако теперь у нас нормальные отношения, позволяющие нормально растить наших детей. И я за это благодарен и Феликсу Александровичу Сойбельману, и Вадиму Йосифовичу Нацынецу!
